Я сам ещё не понимаю
О чём получатся стихи,
И я обычно начинаю,
Когда не видно мне ни зги.
Лишь строчка, что пришла в размере
Под польку-бабочку иль твист...
Когда я жил в эс-эс-эс-сэре
Я был немножко гитарист.
И музыка меня учила,
Что не подводит ритм и слух,
И что какая-то есть сила -
Когда ведёт за руку Дух.
И хоть ломал свои гитары,
И струны рвал, как провода,
Не представлял иной я пары,
Лишь только - музыка и я.
И доверял струне мелодий,
И знал, она ведет туда,
Где смыслы меж хаоса бродят,
И где гуляет красота...
И пусть не ясен путь и выстрел
Тот роковой не прозвучал,
Но слово, как паркета выстил,
Как обретение начал,
Ложится точно, гладко, плавно
Как будто кто-то заказал,
Я лишь не знал, кто самый главный,
Но после всё-таки узнал.
И потому я начинаю,
И верю - слово приведёт
К Тому, Кого я и узнаю
Кто был и есть, и Кто грядёт.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
нам ваша жизнь пример!
сплошная эволюция!
гитар поломанных и перервАных струн!
вначале была детская полюция
теперь взрослеете! пора на перекур!
я тож не знаю как мне строки лягут
када читаю ту гали мать you,
что сочиняете, и что вложил грядущий
в тревожную обыденность для you
Он есть всегда! Он просто вечно сущий!
Но даже Он притих читая ваш же стих !
Гряди !гряди! гряди же!Ну, Грядущий!
Хотя бы чтобы грайцер поутих
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
